Перст указующий - Страница 185

185

– Удивлен, что встречаю вас в подобном обществе, доктор. Вы, кажется, способны служить многим господам.

– Я служу Господу и правительству, милорд, – ответил я. – Первому потому, что таков мой долг, последнему потому, что меня о том просили. Не будь мои услуги требуемы и испрошены, я счастливо доживал бы свой век в приятной безвестности.

Этот ответ он оставил без внимания и, тяжело ступая, прошелся по комнате, в которой принял нас. Мистер Беннет молчал, на лице его отражалась едва скрытая тревога. Он знал, что все его будущее всецело зависело от того, как проявлю я себя в этой словесной дуэли.

– Вы считаете меня тучным, сударь?

Вопрос был, очевидно, обращен ко мне. Лорд-канцлер Англии остановился против меня, упрев руки в боки и задыхаясь от усилий, какие ему потребовались, чтобы сделать несколько шагов.

Я поглядел ему прямо в глаза.

– Да, разумеется, милорд.

Он с удовлетворением крякнул, потом проковылял до своего кресла и уселся, жестом разрешая нам сесть тоже.

– Многие глядели мне прямо в глаза, вот как вы сейчас, и клялись, будто сходство с Адонисом поразительно, – заметил он. – Сдается, чары важной должности таковы, что способны даже исказить зрение. Таких людей я выбрасываю за дверь. А теперь, мистер Беннет, расскажите, что заставило вас преодолеть свое отвращение ко мне. И почему вы привели с собой этого джентльмена.

– С вашего позволения я предоставлю говорить доктору Уоллису. Он располагает всеми нужными сведениями и изложит их много лучше.

Канцлер повернулся ко мне, и я вновь, как мог кратко, изложил суть дела. И снова я должен сознаться во всех моих слабостях: мое повествование будет без пользы, если я поведу себя на итальянский манер и опущу то, что бросает на меня тень. Я не стал рассказывать лорду Кларендону о Саре Бланди.

Я давно свыкся со всем тем, что говорил, что факты эти уже более меня не удивляли. И все же было поучительно видеть, как люди более ординарные (если мне будет позволено на мгновение назвать ординарным лорда-канцлера) воспринимают обвинения, которые для меня были очевидностью. Лицо Кларендона застыло и побелело, пока я излагал ход моего расследования и мои выводы, его губы сжались от гнева, и под конец он даже не в силах был смотреть на того, кто принес ему такие известия.

Когда я окончил, наступило долгое, очень долгое молчание. Мистер Беннет отказывался говорить, лорд-канцлер, по всей видимости, не мог. Со своей стороны, я считал свою миссию завершенной свое дело я сделал и доложил о своих выводах тем, в чьих руках была власть принять меры. Я сознавал тяжесть моих слов и вновь поразился их ужасающей мощи, ведь слова способны во мгновение ока низвергнуть вельмож, и несколько фраз могут добиться большего, нежели целая армия за год. Ибо человек возносится над ближним своим на легкой паутинке репутации, которая столь тонка и хрупка, что унести ее может простое дыхание.

Наконец Кларендон прервал молчание и подверг меня самому строжайшему допросу из всех, какие мне только доводилось выдерживать. Он был адвокат и, как все законники, ничего так не любил, как блеснуть своими талантами при допросе, который продолжался более получаса, и на все вопросы я отвечал насколько мог точно и без раздражения. И вновь я буду откровенен, ибо мои ответы по большей части удовлетворили его, но его ум безжалостно выискивал неувязки в моем рассказе, и все слабые места представленного мной дела были вскоре вскрыты для дальнейшего рассмотрения.

– Итак, доктор Уоллис, ваша вера в таланты мистера Кола на военном поприще…

– Основана на рассказе купца, который доставил его в Венецию из Италии, – ответил я. – У купца не было причин лгать мне, ибо он не знал о моем интересе к венецианцу. Он не принадлежит к благородному сословию, и все же я считаю его надежным свидетелем. Он рассказал о том, что видел и что слышал и мои выводы ни в коей мере не основываются только на его мнениях.

– А связи Кола с крамольниками!

– Вполне подтверждены моими осведомителями в Нидерландах и моим слугой. В Оксфорде мистер Кола также не замедлил завязать сношения с семьей известных крамольников.

– С сэром Уильямом Комптоном?

– Надежный очевидец видел его в доме сэра Уильяма, где он провел много дней. Несколько раз они обсуждали вашу особу, путь, какой вы намереваетесь проделать через несколько недель, и выражали надежду на то, что на вас нападут на дороге.

– С лордом Бристолем?

– Как, я уверен, вам известно, сэр Уильям принадлежит к сторонникам лорда Бристоля.

– Равно как и мистер Беннет.

– Я изложил мистеру Беннету мои подозрения, еще не имея ни малейшего представления о том, кто стоит за Кола. Он рассказал лорду Бристолю, и не прошло и двадцати четырех часов, как Кола убил моего слугу. Несколько дней спустя я сам едва не стал жертвой покушения.

– Этого недостаточно.

– Да. Но это еще не все. Лорд Бристоль, как известно, выступает за союз с Испанией, а Кола близко знаком с правителем Нидерландов. Лорд Бристоль – открытый католик и, следовательно, не признает власти короля, Парламента или законов нашей страны. И это не первый раз, когда он пустился в безрассудные интриги. Далее, он много месяцев исподволь руководил неким юношей в попытке сделать ход против вас, опорочив имя лорда Мордаунта.

Наконец, мне нечего было более добавить. Я или убедил Кларендона или нет. Удивительное дело – пытаться убедить человека в том, что его вот-вот убьют. В пользу лорда Кларендона говорит то, что он отказывался верить, пока ему не представят веские причины. Немало найдется вельмож менее великих, кто с готовностью ухватился бы за одно лишь подозрение и сам измыслил бы дополнительные улики, дабы уничтожить соперника.

185